Саровчанин Казбек Варзиев родом из-под Владикавказа. Беслан в нескольких минутах езды от его родного поселка. «Посмотрите, этот мемориал сейчас на месте первой бесланской школы», – положил он на стол журналиста пленку.

Пять лет назад, 1 сентября 2004 года, в 9:05 по московскому времени на школьном дворе раздался первый выстрел боевиков и начался захват заложников. Три дня террористы удерживали в начиненном взрывчаткой спортивном зале школы 1128 человек – учеников, их родителей и сотрудников школы. В результате освободительной операции погибли более 330 человек – 1% населения Беслана, свыше 500 – ранены. Мирные жители и военно­служащие. Половина погибших — несовершеннолетние.

С тех пор учебный год в Беслане начинается 5 сентября. Первого – во всех храмах Северной Осетии проходят заупокойные литургии в память о невинно погибших в Беслане. 3 сентября в 13:05, когда в спортзале, где боевики удерживали заложников, прозвучал первый взрыв и началась трагическая развязка, во дворе бесланской школы звучит колокол.

Председатель Парламентской комиссии по расследованию причин и обстоятельств совершения террористического акта в Беслане (Республика Северная Осетия — Алания) 1—3 сентября 2004 года Александр Торшин, заместитель председателя Совета Федерации, доказал: операция по спасению заложников закончилась трагедией во многом потому, что сами боевики не рассчитывали на мирный исход и не собирались вести реальных переговоров. И утверждал, что «оперативный штаб был настроен вести переговоры на любых условиях, а приказ начать силовую операцию по освобождению заложников был отдан лишь после того, как в школе прогремели два взрыва и боевики начали расстреливать убегавших заложников».

В докладе комиссии приведены многочисленные факты, доказывающие, что целью боевиков являлось убийство как можно большего числа мирных жителей, чтобы создать максимальный общественный резонанс от теракта. Отсюда выбор объекта — школа.

Боевики начали убивать заложников с первых же минут захвата с целью запугать оставшихся и принудить их к подчинению,  оказать давление на оперативный штаб, а также безо всякой причины. Заложников поставили в нечеловеческие условия: начиная со второго сентября — в сильную жару в полностью забитом людьми душном спортзале – не давали воды и не пускали в туалет, дети были вынуждены пить собственную мочу. Террористы объявили, что заложники якобы добровольно держат сухую голодовку в знак солидарности с требованиями боевиков. Террористы избивали или расстреливали заложников (и взрослых, и детей) за то, что они пытались попить, были не в состоянии соблюдать тишину или просто без причин. 3-го сентября перед взрывами в 13:05 большинство заложников были в полуобморочном состоянии от обезвоживания, жары и стресса, свыше 20 заложников к этому моменту террористы уже убили.

…Единственный боевик, оставшийся живым после теракта, в мае 2006 года приговорен Верховным судом Северной Осетии к пожизненному заключению. Председательствовавший на суде Т.Агузаров тогда заявил: «Суд приходит к выводу, что преступления, совершенные Кулаевым, заслуживают исключительной меры наказания в виде смертной казни. Но, принимая во внимание постановление Конституционного суда РФ от 2 февраля 1999 года, согласно которому смертная казнь назначаться не может, суд приговаривает Кулаева к пожизненному сроку заключения с отбыванием наказания в колонии особого режима». Позже президиум Верховного суда РФ оставил этот приговор в силе.

Для автора этого материала тема бесланской трагедии осталась бы одной из абстрактно трагичных страниц отечественной истории. Если бы…

Если бы не увидела в одном из телерепортажей тех дней знакомо  дернувшийся подбородок сержантика, стоявшего в оцеплении. Мой любимый старший сын. Уже дома он рассказал:

– Штурм слышали только. А когда все закончилось, отправили нас разгребать завалы школы и выносить… что осталось. Когда в армии нет добровольцев или виноватых, их назначают. Ну, назначили и меня с моим отделением в эту команду.

Три дня сорок человек с утра до вечера… Что там было? Руины. Первое, что увидели, – на аллейке, которая прежде к школе вела, – тело. Верхняя правая часть туловища попросту отсутствовала. И нам пояснили, что, ежели вот такое, более-менее на человека похожее, – в одну сторону, фрагменты тел – в другую. Сразу же на развалинах школы появились бродячие кошки – пришли подкормиться. Тела и фрагменты еще не успели разложиться, их развозили по моргам – вплоть до Ростова-на-Дону все они были переполнены.

Мы, когда носили тела и камни, все спотыкались об одного – ну, лежит себе и лежит. Дырок в нем было… Рожка два, должно, в него автоматных всадили. И в один момент слышим, менты тамошние разговаривают, мол, этого-то куда, может, велеть пацанам убрать? Да пусть, дескать, лежит, все равно не наш, а террорист. Когда надоело спотыкаться, один из моих солдатиков ногами отпинал в сторонку. И там «это» еще полежало, пока не забрали. Но боевиков явно перебили не всех: они могли переодеться и раствориться в толпе, когда штурм начался. Дураки они – под пули лезть?

А мои парни потом недели три благим матом орали по ночам.

Недавно, проводя в Ставрополе выездное совещание с участием членов Совета безопасности по вопросу стабилизации социально-политической обстановки и мерам по нейтрализации террористических угроз в северокавказском регионе, президент Д.Медведев констатировал, что впечатление о существенном улучшении ситуации на Кавказе оказалось обманчивым. Поэтому, отметил он, «работа будет продолжена, станет наращиваться, но будут использоваться другие подходы. Не должно быть бессмысленных заклинаний каких-то. Цель – общая стабилизация, причем не косметическая, а реальная». В частности, глава государства призвал бороться с террористами «не церемонясь, ликвидируя их без эмоций и колебаний, иначе успеха не добьемся».

Т. Криницкая
и по материалам сети Интернет,
фото из сети Интернет